В день памяти новомучеников и исповедников российских студенты семинарии, иконописного и регентского отделений приняли участие в панихиде в Левашовской пустоши. 

Увидев раз это место, навсегда запоминаешь его. В стройном еловом лесу высится поклонный крест с иконой Нерукотворного Образа Спасителя, красные гвоздики, теплые огоньки лампад, свечи в снегу… и живые глаза, которые пронзительно смотрят с черно-белых портретов, закрепленных прямо на стволах деревьев. В день памяти Новомучеников и Исповедников российских, явленных и неявленных, духовник СПбДА протоиерей Вячеслав Харинов и студенты семинарии, иконописного, регентского отделений приняли участие в панихиде на Левашовской пустоши.

Рядом с поселком Левашово располагается третий по счету полигон в Ленинградской области, где  в XX веке производились массовые расстрелы. Первым был Ковалевский лес. Когда на это место стали приходить родственники, расстрелы перенесли дальше, в Койранкангас, неподалеку от финских деревень. А с 1932 года, после того и как об этом месте стало хорошо известно, был отведен участок  леса для «специального назначения». Находящаяся рядом воинская часть  позволяла закамуфлировать расстрелы, производившиеся тут с 1937 по 1950-егг.  Последние данные говорят о том, что здесь было погребено более 45 тысяч человек.

Первая панихида состоялась в Левашовской пустоши 21 октября 1989 года. Именно тогда родственники погибших принесли сюда фотографии и образки – их укрепляли, где кому подсказывало сердце. Сейчас их уже очень много. Меж елей с портретами тянутся извилистые  траншеи, в которых хоронили расстрелянных — они и сейчас хорошо заметны под небольшим слоем снега.

Кто были эти люди? Развернувшаяся в 30-е гг. сталинская машина репрессий безжалостно уничтожала всех, кто мог быть неугоден новому строю, кто мог бы помешать строительству социализма. Но причины этих страшных событий понять невозможно. Массовые гонения захлестнули всё: они коснулись семей, диаспор и организаций, беззаконные «тройки» решали участи неповинных людей, люди расстреливались семьями, число жертв порой механически подводилось под определенное число.  Об абсолютном безумии говорят сокращения, примененные в составлении документов: ПШ – подозрение в шпионаже, ЖВН – жена врага народа, ЧСВН – член семьи врага народа…. Обвиненные в вымышленных преступлениях не поднимали оружия. Наверное, точное число невинно убиенных мы так и не узнаем.

После соборной молитвы об упокоении погребенных на этом месте, отец Вячеслав произнес слово: «Когда Господь посылал на проповедь своих учеников, он неожиданно сказал, что их будут гнать, что они будут страдать за Его Имя. Но «нет ничего тайного, — добавил Господь, — что не стало бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы» (Лк. 8:17). Это очень важные слова. Сейчас постепенно всё тайное становится явным. Найденные в Койранкангасе в одной могиле крест и пуля расстрельного нагана –  два мира, два взгляда на жизнь. На одну ладонь можно положить и крест человека и пулю, в него выпущенную.
Отец Иоанн Кронштадтский в своей проповеди, предвозвещая революционные события  в России,  напомнил слова апостола Павла из послания к Галатам: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не стала поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: «люби ближнего твоего, как самого себя». Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Гал. 5:13-15)

Жертвы новомучеников и исповедников преподают нам урок умения пользоваться своей свободой и её цены. И то тайное, относительно их жертвы, что становится сегодня явным, говорит о неложности слов Христа и упования, с которым ушли в вечность многие из тех, кто составил этот раскрытый антиминс».

Снегопад всё облачает в белое, и на серебристых стволах еще виднее портреты, еще пронзительнее взгляды.  Мы покидаем это место памяти и скорби, а колокол неизменно возвещает: «Вечная память! Вечная память! Вечная память!».