Предлагаем вашему вниманию очередную публикацию из журнала «Невечерний свет» — интервью студентки Иконописной школы СПбДА Ушаковой Людмилы.

— Людмила, почему икона? Вы где-то учились… Как пришли к иконописи?

— Почему икона? Этот вопрос задал мне Владыка ректор во время вступительного собеседования. Четкого ответа «потому, что…» у меня не было, поэтому я рассказала ему то, что со мной произошло. На мою жизнь очень сильно повлиял и сейчас влияет Валаам. Однажды я прожила на острове замечательные 104 дня, и когда вернулась в Петербург, моя жизнь изменилась. Я стала активным участником приходской жизни при Спасо-Парголовском храме, где Господь собрал очень хороших батюшек — духовных чад о. Василия Лесника — прежнего настоятеля. 

В воскресной школе при храме есть театральная студия, хор, в котором я стала заниматься. Мы пели за богослужением, давали концерты. Как-то готовились к Рождеству — было запланировано посещение детского дома, где мы должны были показать спектакль. Зная, что я окончила факультет дизайна одежды Художественно-промышленной академии им. А. Л. Штиглица, мне поручили рисовать декорации. Рисуя вертеп, я изучала различные иконы. Мне нужно было создать образ Богородицы на картоне, чтобы Ее можно было посадить на ослика и показать детям, как Она путешествует из Назарета в Вифлеем. С другой стороны — нужно было показать, как Пресвятая Дева сидит в пещере рядом с Младенцем. То есть нужен был такой необычный образ. И вот я рисую Богородицу, пришла мысль, что иконописи надо учиться,

что художник и иконописец — это разные люди и что быть иконописцем — это духовно высоко и очень ответственно не только перед людьми, но и перед Богом. Я стала искать, где учат писать иконы. Пришла на летний просмотр в иконописную школу Духовной академии и поняла — это мое. Здесь будет моя комната, мой класс. Здесь возникло ощущение моего дома. Поэтому я здесь.

— А от профессии дизайнера одежды не жалко было отказываться? Ведь Академия им. Штиглица выпускает профессионалов, прикладников…

— Да, творческих людей и очень разносторонних. Но не жалко. Как оказалось, мой опыт в дизайне костюма пригодился здесь. Оглядываясь назад, я вижу, насколько всё было промыслительно. В иконе очень важно уметь рисовать человека, а на нашем факультете основной упор делался на анатомию человека.

Венчальная пара. 21× 25 (каждая). 2014 год. Частный заказ.

— Получается такой путь: Валаам — Парголовский храм — хоровая студия — Рождество — Образ Богородицы — иконопись. На первых этапах мысли о написании икон появлялись?

— В том-то и дело, что нет… Мысль пришла как Божий призыв — пора, вставай, иди. Это было чудо. Когда я познакомилась со вступительными требованиями, со списком книг, показалось, что я в жизни столько ни за что не прочитаю, не выучу. А потом как-то потихонечку, потихонечку начала читать… И все молитвы — по перечню — учила, и книжки, которые были рекомендованы для поступления, были прочитаны, что для меня — ранней — совсем не характерно. Это не эволюция, это такой мгновенный переворот в сознании, в душе…

— Задам немного глупый ворос: как писать икону?

— В первую очередь надо помолиться, получить благословение. Затем — как ни странно это будет звучать — нужно очень много прочитать, чтобы полученные из книг знания передать в композиции, в цвете и линиях. Икону называют Евангелием в красках. Мы читаем очень много. Потому что не обо всех двунадесятых праздниках написано в Евангелии. Об Успении, к примеру, мы знаем не из корпуса Священного Писания, а из Священного предания — это различные Послания, Слова, проповеди, раскрывающие не только историю события, но и богословски объясняющие его. Потом нужно найти хорошую доску: выбрать уже готовую или заказать у мастера. Если требуется — объяснить, как её изготовить, в том случае если плотник никогда этим не занимался. Затем делаем рисунок. Нельзя просто ксерокопировать какой-то образец, приложить его к доске и перевести. Раскрываем икону в цвете, строим высветления, прописываем лики. В конце надписываем образ. В завершение живопись закрепляется олифой.

Евангелисты. 58 × 40 (каждая). 2014 год. Нижегородская область, с. Саконы, Троицкий храм.

— Иконопись — это искусство?

— Слово «искусство» — происходит от греческого «техни». Греки понимали под искусством технику, материальность, мастерство исполнения. На мой взгляд, искусство и иконопись — это разные вещи. Икона — это молитва. Когда мы молитву облекаем в слишком замысловатые формы, за ними может потеряться ее суть.

— Значит, подходить к иконе, оценивать её по критериям искусства мы не можем?

— Мы имеем уже такой опыт в нашей истории, когда к иконе подходили с критериями искусства, тогда иконопись была заменена светской живописью. Выпускники Академии художеств писали великолепные картины на библейские темы, на евангельские сюжеты, делали композиции для храмов, их работы стали выдающимися произведениями мирового искусства, а вот в ряд икон, которые настраивают на молитву, их поставить сложно… Я однажды слышала мнение, что лучше было бы, если в храме присутствовало только два образа — Спасителя и Богородицы, и крест, и больше ничего. Чтобы человека ничто не отвлекало от главного — от молитвы — Богообщения.

— Если вы пишите икону, посвященную святому, но его документального изображения история не знает, как быть?

— Искать словесные описания — как выглядел святой, какие у него были особенности, изучать иконописный подлинник, смотреть аналоги…

— Описания словами, не красками. Получается, чтобы увидеть образ — требуется творческое воображение…

— Конечно. Описания бывают очень подробными, вплоть до указаний, какая была цветовая гамма, одежда, борода. К тому же есть иконописный канон, регламентирующий, как изображать преподобного, или святителя, или святых князей, и другие чины святых.

— А лики?

— C ликами сложнее — надо действительно много молиться, и Господь помогает, открывает образ святого.

— Во сне?

— У меня такого не было.

— Но мы должны признать, что каждый иконописец…

— Вкладывает частичку себя.

— И создает практически свой образ святого…

— Я бы сказала — свое видение Святого.

— Как вы настраиваетесь на работу, как подходите к своему рабочему столу, к мольберту, на котором стоит икона? Что должно произойти, перед тем как иконописец взял в руки кисть?

— Для начала — душа должна обрести мир: тишина и молитва — это самое главное. Потому что всё, что

в момент написания иконы есть внутри тебя — мысли, чувства, эмоции, то и отразится на иконе. Чтобы быть в мире — нужно какое- то время посидеть в покое и безмятежности… изгнать из себя все волнения… иногда так сидеть приходится долго, ничего не делать…

— Несмотря на то, что семестровый обход приближается…

— Если обход приближается — идешь на исповедь к батюшке, поплачешь, расскажешь обо всем, он утешит, ободрит, поддержит. Обязательно нужно причаститься… и приступать к работе. А вообще, перед началом иконописания предусмотрен небольшой молебен — состоящий из молитв предначинательных, 69-й псалма, тропарей апостолу Иоанну Богослову, преподобному Андрею Рублеву, преподобному Алипию — иконописцу Киево-Печерскому. Дух должен быть в мире, душа должна быть в покое.

— В секулярном мире бытует мнение, что искусство — это передача энергии между художником и зрителем. Чтобы энергию передавать, её нужно иметь. Применима ли эта мысль к иконописи?

— Здесь не художник отдает зрителю. Здесь святой, чей образ пишется, отдает иконописцу, а потом и молящемуся пред образом. Когда о святом много читаешь, знакомишься с ним, с его жизнью, его под- вигами, просишь в молитве помощи, ходатайства перед Богом… Святой помогает.

— Так если образ отдает, может быть, не надо ни есть, ни пить… Я шучу, конечно.

Я могу благоговейно стоять перед иконой, молиться, но создавать икону мне не приходилось. Как чувствуется эта помощь святого? Свет идет, тепло?

— Чувствуется, будто не ты пишешь икону, а что икона тебя преображает. Ты закончил работу, покрыл икону олифой — она сохнет. Потом ты приходишь и не узнаешь своей работы, и говоришь: «Господи, кто же это писал, я так бы не смогла». Словно кто-то водил твоей рукой.

— Икона — это окно в иной мир.

— По словам священника Павла Флоренского это так. Образ на иконе не просто напоминает нам о святом — но являет нам живого святого. Так как образ — это символ, а назначение символа — соединение с иной реальностью. Именно в связи с этим в иконе должно отсутствовать всякое живоподобие и эмоциональность, которые присущи нашему миру, они не дают нам преодолеть материальность и возвыситься до духовного. Красота иконы не в передаче оттенков чувственности, здесь красота иная. Она — в сосредоточенном смирении и глубоком взгляде внутрь себя святого, что учит человека молиться.

— Не страшно заглядывать в иной мир?

— Я пока еще туда не заглянула. Мы с преподавателем говорили на эту тему. Я как-то сказала, что я по эту сторону «окна», к нему прикасаюсь, но заглянуть сквозь него не могу.

— Вопрос о светлой, мистической составляющей иконы. Можете об этом что-то сказать?

— Сложный вопрос.

— О Фаворском свете…

— Святитель Григорий Палама говорил о Фаворском свете. Светозарность Господа непостижима и несказанна, Он неизреченно сияющий нечувственным, нетварным светом. Светоносная Божия благодать обозначается на иконах золотом, мерцающий блеск которого создает особое сияние образов.

— Но иногда линии, цветовые пятна дают мистические эффекты. И человек может увидеть то, чего — как бы — нет.

— Мне сейчас образ Троицы, написанный преподобным Андреем Рублевым, вспомнился. Есть такое понятие — синергия — соработничество Бога и человека. По вашему вопросу мы хотим узнать, что там — за этой чертой, а нам бы свою часть работы выполнить, которая поручена, и стараться сделать ее качественно. Отцы церкви говорят, что молитва перед образом должна быть безОбразной и советуют не стараться «увидеть то, чего как бы нет».

— Хорошо. Другой вопрос: как Вы определяете — икона получилась или не получилась?

— Митрополит Антоний Сурожский сказал: никто не может отрешиться от земли и искать Царствия Божия, кто не увидел в глазах или на лице хоть одного человека сияния вечной жизни… Когда я смотрю на икону, над которой трудилась месяц или больше, я не могу сразу определить — получилась она или нет. Но когда я вижу положительную реакцию других людей на мой труд, тогда можно говорить: да, икона получилась.

Венчальная пара. 17× 21 (каждая). 2015 год. Частный заказ.

— Извините, Вы не ответили… Как это — профессионал не может понять, что он сделал? Может быть, вашу работу вообще нельзя выставлять на публику…

— Все-таки — я понимаю, что написание иконы завершено, через другого человека, сейчас, когда я учусь, через преподавателя. Пока для меня — только так, ведь иконописи всю жизнь учатся. Лучше спросить совета, помощи, критики у человека, которому доверяешь. Взгляд со стороны очень важен, так как когда долго работаешь, порой не замечаешь и делаешь элементарные ошибки.

— Например, у старца… Псково- Печерского монастыря.

— Это было бы идеально. Вы представляете, сколько старец уже видел на своем жизненном пути… Он может душой, внутренним зрением понять, хороший ли образ получился или нет.

— Может быть, вопрос об оценке не имеет смысла.

— Почему? Имеет.

— Ну, вот женщина родила человека — мальчика или девочку. Она что, может определить, получился человек или не получился?

— Икона, как человек, — меняется со временем, буквально преображается от молитвы. До тех пор пока икона не надписана — она еще не «родилась». Как только на доске появляется надпись — это уже икона. До надписи, еще можно и нужно править, изменять ее, посоветовавшись с кем- то, размышлять, богословствовать, сравнивать с образцами мастеров. Раньше надписание икон было делом епископа. Образ приносили архиерею, и тот, если узнавал святого, освящал икону и надписывал ее.

— Следующий вопрос: сейчас модно строить современные храмы. Из стекла, металла, бетона — с прорезями в виде крестов, еще с чем-то. Совсем не в традициях церковного зодчества. Можно такой подход применить в иконописи и написать икону по-современному?

— Есть такие прецеденты. Мне они не нравятся. Эти образы подходят к интерьерам как детали пространства, но не как иконы. Можно сделать так, как, например, сделано в храме в честь новомучеников и исповедников Российских, рядом с Феодоровским собором. Маленький храм пирамидальной современной формы, но он наполнен

Успение Пресвятой Богородицы 40 × 50. 2015 год.

образами в каноническом стиле, и все вполне гармонично.

— Митрополит Антоний Сурожский, говоря о проповедничестве, сказал: «Я убежден, что слова, которые употребляешь, должны время от времени обновляться». Краски, которые Вы употребляете в иконописи, должны обновляться?

— Краски наши остались те же. Техника живописи яичной темперы применялась еще в Древнем Египте. Такое письмо доказало великолепно сохранившимися древними иконами свою долговечность.

— Я хотел услышать о перспективах развития современной иконописи.

— Икона уникальна тем, что прошла через века и доказала свою — в материальном плане — вечность. Можно найти образцы IV века, сохранившиеся до наших дней в прекрасном состоянии. А какая гарантия у современных материалов? Иконостас Кирилло-Белозерского монастыря — это 1497 год. Там позолота сохранилась! Там все цвета свежие, яркие, сочные, как будто вчера написаны.

— Я не говорю о том, чтобы писать иконы на современном пластике или ДСП. Я говорю о линиях, формах, структуре образа.

— Древние иконописцы умели великолепно передавать образ, а мы еще не достигли такого мастерства. Иконы пережили период XVII–XIX веков, когда их переписывали в натуралистичном стиле, когда они утратили свою простоту и символичность. Возрождение иконописи в ХХ веке началось через возврат к каноническому изображению Бога и Его святых и продолжается в глубоком изучении христианского искусства.

Архангел Михаил. 25 × 30. 2014 год. Санкт-Петербург.

— Можно с Вашей помощью заглянуть во внутреннюю жизнь иконописной школы? Здесь есть интернат, Вы тут и учитесь, и живете?

— Да. Никуда не надо вечером уезжать, а утром — возвращаться. Здесь предусмотрено все необходимое для учебы и проживания.

— Вы живете в келье?

— В комнате. На пятерых человек.

— Как уединиться? Когда почитать книжку?

— По расписанию весь день расписан. Свободное время начинается с 16.30, тогда можно и книги почитать и в город сходить. В 22 часа мы вновь собираемся все вместе на вечернюю молитву.

— Вы на полном пансионе?

Спас Нерукотворный. 18 × 23. 2015 год. Великий Новгород. Частный заказ.

— Да. Питание, форму, учебные материалы — все предоставляет Академия, выдает нам стипендию за отличную учебу. Преподаватели приходят. Если нужно — связь с ними держим через Интернет — посылаем фотографии, консультируемся.

— На «свободу» не хочется?

— Когда возникают мысли о «свободе», задаешь себе вопрос: а зачем ты сюда пришла? Кто тебя сюда заставлял поступать? Я люблю нашу школу. Здесь учат мастерству иконописи, дают профессиональные навыки в этом деле. Я очень рада, что нахожусь здесь. Мы учимся четыре года. За это время происходит действительно чудо —студенты, которые до поступления ни разу не писали икон, на дипломе выставляют прекрасные образы, плоды своего труда.

— Какое будущее у выпускников школы? Отсюда распределяют по местам работы, как было раньше в вузах? Что будет с вами после диплома?

— Я не знаю, что будет после четвертого курса. Для меня самой это пока тайна, буду надеяться на Божию помощь и верить, что впереди все будет хорошо.

— Благодарю Вас. Успехов!

Журнал НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ / INFINITE № 5, 2015