Печать
Email
«На южном склоне холма Койвумяки, где стоял наш дом, росли три старых березы с шероховатой, сморщенной от времени корой. Начиная, наверное, с 4-х лет я любил забираться на них. Днем я видел на краю горизонта, куда всегда устремлялся мой взгляд, позолоченные купола-луковки церквей. Вечером их место занимали ряды огней, выстраивавшиеся линиями, совсем как свечи поставленные на доску. Это были огни города, огни Петербурга. Они овладели моим воображением, пробуждая мечты и надежды…» — так финский писатель Юхани Конкка начинает свой автобиографический роман, в котором он оставил свидетельство о страшном прошлом вересковой пустоши. Спустя почти сто лет узкая дорога, точно не предназначенная, чтобы по ней возвращались назад, уводит нас вглубь Ржевского полигона… Со страхом и трепетом мы вновь приезжаем сюда – в Койранкангас.
Анатолий Яковлевич Разумов – историк, руководитель центра «Возвращенные имена» и создатель Ленинградского мартиролога, много лет посвятил изучению документов о расстрелах в 1918 – 42 гг. По дороге сюда он долго рассказывает нам о том, как бывшие жители финских деревень сохранили свидетельства и предания о расстрелянных здесь:
«Все знали про это место, предание финского населения было очень сильно. Люди рассказывали о том, как находили убитых, видели могилы, слышали ночные выстрелы… Но все эти показания раннего времени, затем финнов сселили. Ко времени сталинского террора таких показаний уже нет. Инструкциями было запрещено указывать место погребения и место расстрела, поэтому мы знаем практически все имена погибших, но не знаем обстоятельства гибели и места погребения. Мы не знаем, кто и где погребен на территории полигона».
Первая поездка в Койранкангас состоялась в 1992 году. Тогда затеплилась первая свеча здесь, и вместе с ней — начала восстанавливаться память об этом месте. Количество жертв, погребенных здесь, неизвестно. С 2010 поездки на Койранкангас организуются приходом Скорбященского храма. Благодаря знакомству и связи настоятеля протоиерея Вячеслава Харинова с поисковыми группами, на полигоне появились поисковики-профессионалы. С этого времени было найдено около 40 останков, но количество их, вероятно, несколько тысяч. Ведь за краткое время пребывания на закрытом военном полигоне поисковики успевают сделать всего 3 – 4 шурфа, и в каждом из них они находят расстрелянных.
Обычно с полигоном связывают имя митрополита Петроградского Вениамина, но ошибочно. Анатолий Яковлевич рассказывает: документов о расстреле митрополита Вениамина в архиве Госбезопасности нет. Информацию удалось найти, благодаря заметке из эмигрантской газеты 1923 года («Свет», Харбин), в которой бежавший из России в Константинополь военный фельдшер лубянской тюрьмы рассказал о расстреле митрополита Вениамина. Таким образом, место захоронения следует искать в Москве, а не в Петербурге.
Поисковики, приехавшие на несколько часов нас раньше, вскрыли несколько расстрельных ям, где можно увидеть останки убитых. Один взгляд на эту скрытую в недрах земли страшную тайну, ставшую явью, потрясает… От репрессий и войн страна потеряла в трагический XX век около 50 миллионов человек…. 50 миллионов! Это же 50 городов — безвременно канувших, исчезнувших, пропавших без вести… Этот год столетней годовщины начала гонений на Церковь и 80-летней годовщины сталинского террора не только отдалил нас от тех страшных событий, но и приблизил нас в попытке обрести утраченную память. С каждым новым выросшим поколением, сохранить её становится всё важнее. И восемьдесят — сто лет, отделяющие нас от этого времени – совсем немного.
После панихиды протоиерей Вячеслав Харинов произнес слово: «1920-30 годы – время ужасающих, не поддающихся аналитике и объяснению массовых репрессий. Волна террора захлестнула страну. Первыми жертвами стали люди из русской аристократии. Политика убийства невинных была введена большевиками с 1917 года. Немыслимые и страшные причины для репрессий, которые не имели никакого легитимного основания. Их не обосновать… Они затрагивали профессиональные и этнические круги, диаспоры… Учёные говорят, что нужно было каким-то образом осуществить гигантский труд по восстановлению страны, и для этого нужна была система лагерей, где люди работали бы на износ. Великие стройки, освоение Урала и Сибири, дальнего Востока и Камчатки вершились трудами заключенных. Причиной были и укрепление тоталитарного строя, и боязнь потерять власть, когда в стране имелись гораздо более умные и развитые, чем сама власть. В этом сложно найти какое-то человеческое зерно… Измученные люди, лишенные всех знаков отличия — они теперь обвинители того, кто стал родоначальником массового террора: обыденный метод ведения дел с народом — «расстрелять» — был придуман Лениным и многократно отражен в его работах. Этот метод касался всех. Тирания стояла на расстрелах».
Отец Вячеслав показал нательный крест, найденный во время раскопок в этот день: «Предыдущий крест был найден рядом с пулей. Это как бы два полюса нашей страны, разделённые гражданской войной – как два мира, которые соприкоснулись, и которые абсолютно чужды друг другу: нательный крестик человека, его вера, упование, духовные традиции, и с другой стороны — бессмысленная пуля, выпущенная в него его же соотечественником…
Зачем мы здесь? По словам поэта, «маятник, качнувшись влево, качнется вправо»: никто не знает, какие будут времена, и чем может обернуться демократическая свобода. Мы теперь – свидетели. Пускай это будет важным событием трагически памятного года, который поставит печать на разговорах об истории, победах и достижениях советской власти. Историю нельзя придумывать и забывать – она имеет свойство повторяться». 
Сияющие огни парадных улиц Петербурга и огни большого восьмиэтажного серого дома. Свет проезжающего в ночи автомобиля и дрожащие огоньки в красном стекле лампад. Золотистая рябь листвы, глубокая зелень хвои и красные гроздья рябины – как капельки крови. Глубокое несоответствие увиденного и поэтической красоты осенней природы. Она словно застыла в немом удивлении, ошеломленная ворвавшимся в неё безумием человеческой воли. Где найти могилы всех расстрелянных, и как узнать имена миллионов, погребенных в земле нашей страны с торжественно возлежащим на главной её площади организатором массового террора?
Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная…
В поездке 14 октября на место массовых расстрелов в 1920-30 гг. в Койранкангас (Ржевский полигон) приняло участие духовенство и прихожане храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» во главе с настоятелем протоиереем Вячеславом Хариновым, духовником Санкт-Петербургской Духовной Академии, к ним присоединились студенты СПбДА, прихожане других приходов Санкт-Петербурга, мотоклуб ОСТ МС.
